[Dom-Kicunje]

Ты меня бережешь. На это заявление, будь на твоем месте кто-то другой, я бы уже сорвался. Но ты это ты. Я не знаю, может и правда я всего не вижу, и это действительно забота, или ты как и многие до тебя обманываешься, свято веришь в то, что говоришь и все, что я могу- усмехнуться, выдохнуть, понимая насколько крепко сжаты зубы и насколько все летит в никуда.
«Да, выхожу, понял». Положить трубку на место. Спокойно. Без жертв.
У меня ровно две минуты на сборы. Лучше бы ты уже забрала меня совсем, законность того, чем мы занимаемся меня уже не особо интересует. А вот то, что жить в постоянном ожидании, зная что в любой момент ты можешь меня забрать на «пару часов»...невыносимо.
Моя жизнь катится к чертям. У меня еще получается сохранять хорошие оценки, четвертый курс не первый и на многое закрывают глаза, но в голове мало что откладывается, личные связи стремятся к нулю, на общение времени нет. Я либо с тобой, либо жду тебя, либо вижу тебя во сне. Я живу тобой, дышу тобой. Люблю.
Глупо. Опыт показывает, что ничем хорошим это не заканчивается. Отец умер, Гарольд просто пропал, а ты сохраняешь дистанцию. Понять бы еще откуда она взялась.
Дальше думать некогда. Лестница через две ступени, двери, пустое в этот час крыльцо. Твоя машина под платаном в конце подъездной аллеи.
От одного твоего запаха раздражение отступает. От этой разлитой в ограниченном пространстве сосредоточенности и сдержанного азарта, ты можешь молчать, но я знаю, что тебе нравится твоя работа, от легкого терпкого запаха твоих волос, просто от того, что можно быть с тобой, не ждать, уже хорошо.
Лед внутри плавится и можно дышать.
Вводная. Не особо отличается от того, чем мы занимаемся последнюю неделю. Полнолуние поднимает столько мути и с Той и с этой стороны. Я уже привык соразмерять свою жизнь с десятком вещей ранее близко меня не интересовавших. Лунный цикл внесен в реестр наряду с остальным.
Окраины. Темные окна пустых домов. Про этот район писали газеты. Скоро снесут. Река и центр достаточно близко. Красивое место. Полуразрушенный молельный дом. Выходишь. Дверь хлопает так громко, что становится ясно насколько тихо. Слишком. Ветер и тот стих.
Проверяю периметр. Красиво. Что и ожидалось. Там где был Свет быстрее всего в запустении заводится всякая дрянь.
Рабочее состояние. Болезненно-ясная голова. Ток по позвоночнику. Ничего нового.
Мелочь разбегающаяся из-под ног, скалящаяся из углов и со стен. Ничего личного. Выжечь всё. Не люблю оставлять за спиной. Да и опыт показывает, что по достижении критической массы даже такое может устроить неприятности. Не хочу давать тебе повод вмешаться и потом смотреть с укоризной.
Дом внутри намного больше чем снаружи, подвалы тянутся, похоже, под всем районом и судя по сырости где-то выходят к реке.

Стены плачут. Кажется что дом пытается отплеваться от той дряни, что в нем завелась, кладка осыпается именно там, где с Той стороны следы крови и чужой, грубой и грязной «работы». Чем дальше, тем больше.
Понимаю, что иду сначала впритык к тебе, слышу как ты дышишь, а потом чуть впереди, прикрывая слева. Так тихо, что мне кажется, я слышу как бьется сердце. Твоё спокойно и размеренно, и моё, то замедляясь до предела, когда я вспоминаю о своих обязанностях, то судорожно, резко, когда ты подходишь слишком близко для того чтобы в принципе о чем-то суметь думать.
Всё как всегда. Как все эти чертовы последние месяцы. Тебя как подменили, а мне ничего не остается кроме соблюдения субординации. Но я чувствую как плавятся нервы. Грязи, во всех смыслах, становится меньше и все больше тянет холодом. Словно до реки совсем близко.
Я бы проверил, что там, за перекрестком, но приказа нет, а инициатива наказуема. Что характерно с того же времени как и многие другие перемены. Все что я могу — по максимуму собрать резерв и быть готовым ко всему, чем собственно я и так всё это время занимаюсь.
Время ощущается кожей, густое, липкое, вязкое. Тварь, назвать «это» человеком уже трудно, выходит не торопясь и минуту смотрит на нас, на тебя. Я бы тоже удивился. Форма тебе к лицу, но в катакомбах белая выглаженная рубашка и юбка чуть ниже колена смотрятся вызывающе. Как ты еще туфли сняла, одно время мне казалось, что они часть тебя. Острые, холодные, длинные каблуки. Металл оставляющий метки на спине. Я не верю, что их нет в машине. Ты бы не смогла без них слишком долго. Всё это проносится в голове за какую-то секунду, но судя по шипению за спиной и тычку под ребра думаю я слишком громко.
Тварь вынимает из складок тряпки заменяющей поясную сумку, да и сам пояс нечто бывшее когда-то рукой. Ошметки кожи и плоти, лоскуты рукава, прожженная насквозь дыра в ладони. Запах. Грубо, но точно работает, и судя по тому, что я вижу с Той стороны, работает прилично.
Простейший блок отведет по касательной или просто отшвырнет назад. Логичная мысль, просто забрать и подтянуть резерв вызывает отвращение. Ты так можешь, я нет. Ты говоришь «пока нет», но я не думаю, что когда-либо изменю своё мнение по этому поводу. Это как дышать миазмами. Можно, но не прельщает.
Напряжение нарастает. А ты молчишь. Ничего. Ни намека на приказ. Тварь пятится назад, держит «инструмент» на отлете. Сбежит? Такого в сценарии нет. Поймать или уничтожить. Первое намного предпочтительнее.
Тишина. Только грязь хлюпает под ногами. Здоровые лапищи и когти. Тупые, выдающие бывшее человеческим естество.
Мне не нравится, что у меня даже желания сделать что-то без твоего разрешения не возникает. Не правильно. И когда воздух заполняется рвущей темноту темно-багровой с мерзкими желтыми вкраплениями вспышкой, единственное что я могу сделать — это закрыть тебя собой.
Холодная жижа под коленом. Твоё дыхание в ключицу. Тепло. От тебя тепло. Так странно. Оно растекается по коже. Так...горячо. Тянусь рукой, накрыть, сохранить, голова кружится. Под рукой мокро и колко. С кристальной ясностью смешанной с какой-то нездоровой отрешенностью понимаю, что это всё. Вена разворочена так, что в принципе не понятно за счет чего я еще с этой стороны. Но не это напрягает. Под сорванной кожей тонкая полоска металла. И часть ее, острая как струна торчит и царапает ладонь.
«Что это?» - одними губами, но ты понимаешь. Я внезапно осознаю, откуда эти сны о повешенных. О живых деревьях с гибкими ветвями. О том, что нечем дышать.
Я готов ко всему, но не к тому, что ты теряешь контроль. Резко встряхиваешь за плечи, пощечину вижу, но уже не ощущаю. Падаю, теряя контроль над телом. Звук пропадает и возвращается. Не знаю, что ты говоришь, а что просто сыпется разноцветной мозаикой твоих мыслей.
Я тебе не верю. Не хочу верить. Я не такой. Не химера. Не тварь из колбы.И не могу не верить. Ты мне никогда не лгала.
От того, что моё время кончилось или от твоих слов, но всё проваливается в серую муть. Никогда бы не подумал что свет в конце тоннеля черный.